Мотив иглы вошел в творчество Кимсуджи уже в самых первых ее произведениях и имеет для нее очень личный, сокровенный характер. В детстве вместе с матерью она часто посвящала время вышиванию постельных покрывал, и этот опыт стал для нее воплощением родственной совместности, как и примером практики, в которой в нераздельном единстве пребывают мысль, действия и чувства. Она варьировала этот мотив, как и близкий ему мотив ткани, в самых разных своих работах. И если ткань у нее всегда носит характер все разделяющей и все покрывающей субстанции, то игла, напротив, — это нечто, что соединяет. «Без иглы — утверждает художница — не было бы ткани, без индивидумов — не было бы ткани общества».

Именно эти два образа — индивидуум и социальная ткань — представлены в ее легендарной видеоинсталляции «Женщина-игла». Снималась эта работа в самых разных местах современного глобального мира, в его самых густонаселенных мегаполисах — Шанхае, Дели, Каире, Мехико, Лондоне, Лагосе и др. И всегда в ней на всех образующих инсталляцию экранах мы видим со спины саму художницу, стоящую посреди пребывающей в текучем движении мультиэтничной толпы.

Многое в этой работе предзадано близкой Кимсудже восточной философией и буддийским мировоззрением. Погруженная в медитацию среди многоликого и неохватного в своей динамике мира, она очищает сознание, достигая таким образом состояния покоя и просветления. «Я не верю в постоянство, — рассказывает художница, — а верю в состояние постоянного изменения. Все пребывает в процессе и все — включая мое собственное тело — лишено устойчивости. В моих ранних произведениях процесс вышивания понимался как путь в прошлое, настоящие и будущее, как внутреннее путешествие через пространство и время. Перформанс «Женщина-игла» приобщил меня к пробуждающему опыту внутреннего путешествия через физическое обретение/лишение собственного тела...». И еще одно важное признание: «Пока я стояла... мое сознание и мой взгляд приобщились к реальности огромного универсума. Я созерцала белый свет за дальним горизонтом, то были потоки идущих ко мне и проходящих мимо меня людей. Так мощная сила просветления позволила мне открыться жителям самых многолюдных городов мира».

Подобная творческая позиция делает Кимсуджу среди художников ее поколения фигурой в какой-то мере уникальной. Она вошла в искусство в конце 1980-х, когда на повестку дня встала проблема идентичности, когда перед лицом развернувшейся глобализации казалось важным отстаивать права меньшинств и право на различия. При этом проблематика эта не была для художницы чем-то далеким и умозрительным. Родившись в Южной Корее, она переехала в Нью-Йорк, познав таким образом эмигрантский опыт, а в своем искусстве настойчиво обращалась к связывающим ее с родиной реалиям. И все же она использовала эти мотивы не с тем, что манифестировать укорененность в месте своего рождения, а просто потому, что они ей были близки и привычны. В остальном же Кимсуджа говорит о том, что твое место там, где ты есть. Ты как игла, вонзаясь в любую точку современного мира, делаешь это место своим. И в то же самое время она говорит о том, что, очистив сознание, остранясь от окружающей тебя конкретной реальности, ты начинаешь воспринимать мир в его целостности. Весь он становится твоим местом. Творчество Кимсуджи не про малую родину и не про апологию различий, а про универсальность места и про единство человечества.

Виктор Мизиано