Ханс-Петер Фельдман начал свой творческий путь в конце 1960-х гг., в период первой волны концептуального искусства, с которым его творчество и принято ассоциировать. Предметом интереса художника является не столько создание образов, сколько анализ – их внутреннего устройства, социальных функций, способов их распространения и т.п. В своей серии «Liebe/Love» («Любовь»), которую он в 2006 году издал как авторскую книгу, Фельдман собрал и объединил фотографии любовных пар, позаимствованные им из многочисленных семейных альбомов. По сути все это так называемые «фотокарточки на память», призванные фиксировать сугубо личные, подчас интимные моменты из жизни связанных любовными узами людей. Однако память, как известно, лишь на первый взгляд представляется феноменом индивидуальным и субъективным. В действительности, она явление социальное, и фотография наиболее убедительное тому подтверждение. «Камера», – говорила Сьюзан Сонтаг, – «сопровождает семейную жизнь». Семейный альбом составляет наглядную летопись жизни любовного союза, самого базового вида сообщества. При этом предназначен он не только быть хранителем личной памяти, он создается и для того, чтобы его увидели друзья и близкие. Так, иконография союза двоих становится одним из социальных инструментов расширения общественных связей и воспроизводства дружеских и семейных сетей. Учтем, что, как говорил классик социологии Морис Хальбвакс, «мы помним только то, что можем сообщить и для чего можно найти место в рамках коллективной памяти». Отсюда следует, что, фиксируя сугубо интимные моменты жизни, мы воспроизводим установленные в обществе способы фотографирования и запоминания. В самом деле, нетрудно заметить, что в собранной Фельдманом коллекции частных любительских фотографий образы наследуют негласному визуальному канону и повторяют присущие ему мизансцены. Наконец, можно сделать еще один вывод: любовная пара своим счастливым союзом не только являет собой поучительный пример для других, но она одновременно воспроизводит некие сложившиеся формы жизни. Иными словами, мы любим не только так, как нам любится, но так, как нам предписано любить.