Серия фотографий «Сто дней с лилией» была создана, когда я находился в трауре после смерти моей бабушки по материнской линии. Я принял решение посвятить ритуалу оплакивания сто полных дней своей жизни. Я посадил луковицу лилии и, наблюдая за ее прорастанием, ростом, цветением, увяданием и смертью, ежедневно документируя этот процесс. В непосредственной близости я пережил полный цикл ее жизни, но также и круговорот жизни в целом, в том числе моей бабушки и моей собственной. В конечном итоге я наложил текст на пять фотографий, представляющих пять этапов жизни цветка и моей заботы о нем:

• день 1, 10:23, посадка лилии;
• день 2, 06:34, сон с лилией;
• день 3, 12:05, еда с лилией;
• день 4, 09:14, прогулка с ­лилией;
• день 5, 07:12, медитация с лилией.

Лилия умерла на 79 день, но я отложил ее эксгумацию и на протяжении 21 дня носил ее с собой в горшке, пока я ел, гулял, спал, работал в саду, катался на велосипеде, ходил за покупками, готовил, читал и предавался созерцанию. Пока не минули сто дней моей жизни с лилией. Ли Мингвей В основе этой работы Ли Мингвея лежит парадокс. С одной стороны, «Сто дней с лилией» – это произведение искусства, которому предназначено стать частью художественной жизни. С другой же стороны, главное здесь – это скрывающийся за ним личный опыт художника, который сам он определяет как поминальный ритуал. Впрочем, различие между искусством и ритуалом не так уж и велико. Как известно, они обнаруживают общие корни в культуре мифа: ритуал унаследовал его сакральный характер, а искусство – игровое начало. Если воспользоваться определением великого исследователя мифа, Клода Леви-Стросса, то «ритуал организует время, превращая событие в структуру, а игра, напротив, превращает структуру в событие». Иными слова ми, ритуал – особенно ритуал поминовения – останавливает течение времени, возвращает минувшее и его обитателей в настоящее, в то время как искусство рассказывает и разыгрывает перед нами истории, обнаруживая свою причастность к событийному разворачиванию времени, т.е. причастность к истории. Боль утраты и потребность вернуть любимого человека заставила художника совершить ритуал, придуманный им самим, чтобы синхронизировать время. Однако, для того чтобы зафиксировать этот опыт, автору пришлось его описать, т.е. рассказать историю, вновь выстроив время и события диахронически. Это противоречие Мингвей разделяет с миро вой цивилизацией. Все человеческие культуры так или иначе сочетают в себе два начала: они удерживают в настоящем про шедшее, чтобы не утратить свою идентичность, но, движимые волей к созиданию, переживают жизнь как событие. Так устроены и любовь, и общество.