Работы «Беседа» и «Коридор» принадлежат к серии коротких видеозарисовок, которая носит название «Равновесие». В обоих произведениях главным действующим лицом является сам художник, но при этом в каждом из них присутствует и другое лицо, его другой, которым в действительности оказывается он сам. В первом случае – в фильме «Беседа» – он ведет размеренный диалог со своим двойником, а во втором – в фильме «Коридор» – он галантно танцует с невидимой партнершей. Речь в этих работах идет, видимо, о том, что человеческий субъект немыслим без отношений с другими, или точнее, что встреча с Другим не только делает человека самим собой, но что и сами отношения с Другим возможны именно потому, что Другой заведомо присутствует в субъекте. Так, Рамишвили опровергает распространенное представление о том, что любовь – это слияние двоих в единое целое. Напротив, любовь возможна лишь потому, что субъект изначально расколот. В нем всегда изначально уже присутствует место Другого: психоаналитики называют это место нехваткой. Как писал философ Жан-Люк Нанси, любовь – это не просто один из возможных способов отношения, любовь «...обозначает само отношение в самом сердце бытия – то есть вместо и на месте бытия. Это бесконечное отношение того же к тому же как к изначально другому, чем он сам, или любовь – это бездна себя в себе, она суть прельщенность, или забота о том, что изначально ускользает или чего недостает: она состоит в заботе об этом удалении и в самом этом удалении». Открыть эту «бездну себя и в себе» непросто: современный человек слишком прочно встроен в постоянные отношения с другими. Отрыть свою собственную расколотость нам помогает опыт внезапной приостановки повседневной рутины – опыт кризисных и переходных ситуаций. И действительно, как признается сам художник: «Работы эти были созданы в трудный момент моей жизни – в период эмиграции и одиночества...».
Работа Hate&Love создана по принципу – как называет его сам автор – «точечного монтажа». Каждая произносимая буква вырезана и переставлена так, что между буквами английского слова «hate» («ненависть») звучат буквы слова «love» («любовь»), но постепенно буква за буквой они восстанавливают свой правильный порядок, и слова «love» и «hate» становятся различимы по отдельности. Эта фонетическая игра отсылает нас к утверждениям лингвистов (в частности К. Абеля) о том, что в древнейших языках одно корневое слово обозначало противоположные понятия, как, например, сильный-слабый, внутри-снаружи. Из этого в свою очередь следует, что различие между антонимами и синонимами стиралось. Как известно, Зигмунд Фрейд, опираясь на идеи Абеля, обнаружи вал подобные инверсии значений в сновидениях: в них противоположные действия или явления часто воспринимаются тождественными. Отсюда основатель психоанализа делал вывод: во сне мы возвращаемся к архаичному опыту человечества. И нет сомнений, что любовь и ненависть есть те базовые чувства, которые определяли человеческое существо с первых шагов его становления. Общим между любовью и ненавистью является также и то, что оба эти чувства в отличие от других — уважения, восхищения, недоверия или презрения — не нуждаются в аргументации и пояснении. Между ними и их объектами нет посредников, они сами производят свой объект. Наконец, пожалуй, верно и утверждение, что невозможно ненавидеть то, что некогда не любил.